Угрозы жизни, забастовки в Жанаозене и проблема с водой. Интервью Нурлана Ногаева

В интервью Tengrinews.kz глава Мангистауской области Нурлан Ногаев вспоминает январские события, высказывается о забастовках в Жанаозене и отвечает на вопрос, что останется после него.

- Нурлан Аскарович, два года будет в сентябре, как вы аким Мангистауской области...

- Бұйырса.

- Буквально через три месяца после вашего назначения произошли январские события. Я пересматривал видео, где вы выступаете перед людьми, собравшимися тут, на площади перед акиматом. Как прошли эти дни в Актау?

- Ну с высоты сегодняшнего дня можно сказать, что работал в достаточно напряженном графике весь акимат. Все госслужащие. Это было испытание на прочность и профпригодность. Не только для акима. Для всех.

Работа государственного служащего подразумевает контакты на всех уровнях со всеми категориями. И здесь для нас нет таких личностей, с которыми мы хотели бы общаться, с которыми не хотели бы общаться.

Мы вовлечены во все процессы, происходящие в области. Наша задача – снимать острые вопросы и наладить такую систему, чтобы она была удобна для всех.

Может, я витиевато объясняю, но наша задача состоит в том, чтобы обеспечить, если официальным языком выражаться, общественно-политическую стабильность и социально-экономическое развитие. А в эти понятия входят безопасность людей и возможность их самореализации.

Но при этом я считаю, что всегда должно быть двухстороннее движение. А не только так, что акимат должен, а население ничего не должно.

- Там, на площади... Правда, что в какой-то момент вас не отпускали? И были угрозы в ваш адрес?

- Ну, были такие моменты.

- Было страшно?

- Было.

- Когда именно?

- Даже перед тем, как выйти. Вот такое огромное скопление людей – это уже давление. На психику, моральное давление... Сколько уже работаю в исполнительных органах, даже перед мирным собранием, перед выступлениями ощущаю определенный дискомфорт. Получится ли у тебя диалог? Будут ли слушать тебя? Какая реакция будет?

Если я скажу, что не было страшно, «я выполнял свой долг», я буду лукавить. Да, страшно, конечно, было. Там разные выкрики с разных сторон. Угрозы. Прямые угрозы жизни были.

- Есть видео, где вы идете с Ералы Тугжановым (тогда вице-премьер) в сторону акимата и вокруг вас кричат люди. Мне говорили, что кто-то даже пытался ударить вас сзади...

- Были такие моменты. Неприятно вспоминать. Но мы не будем отходить от объективности, от правды. Были. А я считаю, что это все произошло на фоне тех событий, на эмоциях. Люди раздражены, возбуждены были.

- При этом в Актау практически удалось избежать погромов.

- Я думаю, решающую роль сыграла позиция и твердость президента. Когда он сказал: «Я остаюсь». Его выступление дало понять всем, что государство будет жить, несмотря ни на какие перипетии.

И я благодарен жителям Мангистауской области, старикам, молодежи, нашим нефтяникам, которые здесь стояли на площади, за их понимание. Они сами регулировали дисциплину. Они не позволяли некоторым, кто хотел разжечь, устроить провокации.

Они стояли на своем, говорили: «Мы будем решать вопросы цивилизованно». Все здесь ходили и контролировали день и ночь. Это не только в Актау, во всех населенных пунктах области. Благоразумие, воспитание и, главное, желание предотвратить провокации – все это позволило избежать погромов.

- Сколько в эти дни вы спали?

- Я не помню. Здесь дневали, ночевали. Это была достаточно большая и моральная, и физическая нагрузка на всех наших сотрудников. Да, аким в такие моменты выходит на первый план. Но вы должны понимать, что за ним стоят все госслужащие. Все они здесь ходили. Были моменты, когда я просил своих коллег: «Сходите домой, отдохните, потом придете». Но никто не ушел. Все вносили свои предложения. И хотели, чтобы это побыстрее закончилось. Я благодарен им всем.

- Сравнивая с Западно-Казахстанской и Атырауской областями, где вы работали. Какие особенности в Мангистау?

- Прямую параллель проводить не надо. Тем более, я работал в разные времена. Трудовые споры были и в других регионах, просто сейчас больше развита коммуникация.

Да, у каждого региона свои особенности. Но что-то выделять, как-то делить нельзя! Вот с виду, казалось бы, да, тут климат суровый. И мангистаусцы кажутся такими суровыми. Но в душе они открытые, честные, желающие бескомпромиссного разговора. Да, иногда, по мнению других, они, наверное, немножко резковатыми кажутся. Но они не лукавят. Говорят открыто и прямо. И честны, по крайней мере перед собой.

- А у вас были какие-то стереотипы о Мангистау, перед тем как вы возглавили регион?

- Нет. Такого не было. Президент предложил, я принял предложение. Я считаю, что должен был принять предложение. Раз он оказал такое высокое доверие, я должен оправдать его.

- Вы упомянули трудовые споры. Один из последних – громких – когда рабочие из Жанаозена приезжали в Астану. Что сейчас происходит с ними?

- Требования работников, скажем так, я назвал бы необоснованными...

Суть вопроса: «Озенмунайгаз» провел тендер. Определился победитель. Проигравшая сторона посчитала, что тендер проведен неправильно. И случилось то, что случилось. После было принято решение о создании комиссии в «КазМунайГазе» с привлечением при необходимости представителей центральных и местных исполнительных органов. И эта комиссия на сегодняшний день работает здесь. Комиссия обнаружила некоторые нарушения, как трудового законодательства, так и по безопасности труда. О них говорили и представители работников...

При этом, когда мы обсуждали тут, в акимате, с рабочими, как мы можем решить сложившуюся ситуацию, один из представителей перечислил проблемы, что есть несправедливость, неправильное распределение обязанностей и другие нарушения законодательства. Тогда я ему предложил перейти в инспекцию труда, которая обязана обеспечивать исполнение Трудового кодекса и других нормативных актов.

Вот он вроде сказал, что подумает. А потом отказался.

Я считаю, что мы должны использовать любые возможности и конструктивно решать любые проблемы. Я ему предложил, ведь, имея опыт работы на этом предприятии, зная о конкретных нарушениях, он мог бы решить очень много проблем, находясь в рядах трудовой инспекции. Не знаю, по каким соображениям, но он отказался от этого предложения...

- Судя по последним заявлениям официальной комиссии, в «Озенмунайгазе» нашли много нарушений. То есть если бы рабочие не поехали бы в Астану, то условный айтыскер продолжал бы получать зарплату и другие проблемы не были бы решены?

- Нет. Нарушения, которые находит комиссия, их все равно выявили бы. Всем предприятиям рекомендовано провести внутреннюю «домашнюю работу», чтобы выявить нарушения, как Трудового кодекса, так и других законов. Эта работа рано или поздно все равно принесла бы такие же результаты.

- Есть еще одна проверка, прокурорская? Или это все одно и то же?

- Прокурорами проводится работа. Насколько я знаю, Антикоррупционная служба тоже проводит определенные мероприятия.

- Генпрокуратура заявляла, что будет проверять не только ОМГ, но и вообще весь регион в целом. У вас какие-то были свои проверки, когда вы заступали на должность?

- Чтобы проверить для себя, какую область я принял?

- Да.

- Такую задачу я не ставил перед собой. Это не моя компетенция, и не в моих правилах перепроверять кого-то, выявлять какие-то недостатки у моих коллег. Кто бы ни был акимом области, я считаю, они работали во благо страны и для развития региона.

Вопрос другой: как поймут это другие? Недосказанность каких-то решений или неинформированность. Тут тоже свои нюансы.

Никто не враг самому себе. Каждый хочет достойно прийти, достойно работать и достойно уйти. Тем более такая публичная должность, как аким области.

Конечно, многие суждения о чиновниках складываются из каких-то эпизодов.

Люди порой не обращают внимания на полноту картины и на полноту принимаемых решений.

К сожалению, и ваша братия (журналисты) иногда, есть такие моменты, вырывают из контекста какую-то мысль. И преподносят таким образом, что весь процесс решения встает с ног на голову.

Но это жизнь. Я считаю, это везде есть, где открытое общество.

Президент страны говорит: «Мы обязаны дальше развивать гражданское общество». И в этом отношении по инициативе президента было принято очень много кардинальных решений.

Это создание общественных советов. Проведение выборов, создание открытости, подотчетности правительства и местных исполнительных органов. Эта работа проводится.

Буквально пять лет назад кто-то мог разве подумать, что каждый житель может напрямую обратиться к должностному лицу и выразить свое недовольство или пожаловаться на кого-то или на что-то?

Например, для обратной связи у нас в регионе работает Telegram-чат областного акимата. Там более 15 000 участников.

И представители коммунальных служб, и мои коллеги, главы районов, начальники управлений, заместители акима области и другие ответственные должностные лица. Мы реагируем на те запросы и жалобы, которые поступают в этот чат. Это накладывает, конечно, определенную нагрузку. Уходит много времени, но вместе с тем хочу констатировать, что обратная связь дает хорошие результаты.

- В 2011 году события в Жанаозене. Потом меняют акима. Большое внимание со стороны государства. Много социальных программ. Много вливаний. Но прошло 12 лет, а забастовки повторяются практически каждый год. Ваши предшественники что-то делали, но недовольство у местных жителей остается. Почему так происходит? Может, государство что-то не то делало, если мы опять сталкиваемся с забастовками?

- Как говорится, нет предела совершенству. Принимается очень много мер. Как моими коллегами, так и коллегами из «КазМунайГаза», министерства энергетики и правительства. Но на корню решить вопрос, я думаю, не получится никогда. В смысле того, что все равно никогда не будет такого момента, когда люди скажут: все устраивает нас. Это относится не только к жителям Жанаозена или Мангистау, а к жизни в целом.

Все равно кто-то чем-то будет недоволен. Это проза жизни. Наша задача – по мере возможности всем этим вызовам дать достойный ответ. И в идеальном случае – предотвратить эти вызовы, чтобы мы сами принимали такие решения, которые снимали бы имеющиеся разногласия.

Вопросы по трудовому законодательству, нарушения охраны труда. Они имели место.

И да, получается, что те меры, которые принимаются госорганами и «КазМунайГазом», они недостаточно эффективны. Поэтому мы должны еще больше прилагать усилий, чтобы решать эти вопросы и предотвращать, упреждать эти вызовы.

Почему Жанаозен? Узеньское месторождение уже на последней стадии разработки. Истощение месторождения идет... На сегодняшний день добыча падает. Правительством приняты кардинальные меры по повышению добычи или, по крайней мере, сохранению полки добычи на этом уровне. 5 200 000, если не ошибаюсь, такой объем нефти там добывается сейчас.

- О каких мерах правительства идет речь?

- Есть налог на добычу полезных ископаемых – 12,5 процента. У Узеньского месторождения много горизонтов, и для двух из них была льгота на НДПИ. Ставка была снижена до 2,5 процента. И вот даже месяц не прошел, правительство приняло решение, чтобы на все горизонты снизить ставку до 2,5 процента.

Это значит, что высвобождается налог, который должен был идти в республиканский бюджет. 

Эти деньги остаются в распоряжении «КазМунайГаза». И эти средства должны быть направлены на поддержание полки добычи. На бурение новых скважин, проведение специальных геолого-технических мероприятий, на обустройство, строительство и применение каких-то новых технологий. В итоге срок разработки должен продлиться на несколько десятилетий.

- Как долго еще смогут добывать нефть в Жанаозене? И что будет потом, когда нефть закончится?

- Это очень риторический вопрос. Вы знаете, что Жанаозен появился как вахтовый поселок? Но по стечению обстоятельств превратился в город. И нагрузка на коммунальные службы, на инфраструктуру огромная.

Нагрузка огромная не только в Жанаозене. И в Актау, и в других населенных пунктах. Слава Богу, естественный прирост рождаемости у нас очень высокий. Мы занимаем одно из лидирующих положений в республике по рождаемости. Это радует. Вместе с тем идет нагрузка. В том числе миграционная нагрузка.

Наши кандасы приезжают из других областей или других государств. Хотя с 2016 года квота на принятие кандасов Мангистауской областью приостановлена. Но кандасы заезжают в другие регионы Казахстана. И после того, как получат гражданство, переезжают сюда. И большинство – в Жанаозен, к своим сородичам, к своим родным. К тем, кто ментально их понимает.

У нас много кандасов в Жанаозене, Мунайлинском и Бейнеуском районах. Вот эти два района и Жанаозен испытывают вот такую миграционную нагрузку.

- Как снизить нагрузку на область и каким должно быть развитие региона?

- Сложная задача, которая стоит перед нами. Развитие области мы видим через развитие традиционного животноводства. Это в основном верблюдоводство.

Также акцент на развитие туризма. У нас прекрасные, уникальные есть места. Это Бозжыра, Тузбайыр, Шеркала, Ыбыкты. Сакральные места. Море. Количество туристов растет. И растет количество услуг в нашем регионе для них.

Мы акцентируем и на развитии горнодобывающей области. Это нефтянка. Уже в этом году планируется начало подготовительных работ для разработки месторождений на Каспии. Это Каламкас-море, Ауэзов и другие. «Лукойл» и «КазМунайГаз» создали совместное предприятие для разработки этих месторождений. Первую нефть планируют получить в 2028 году.

Плюс Мангистауская область – это морские ворота страны. Поэтому планируем развивать транспортно-логистическую инфраструктуру. Правительство намерено расширить возможности портов Курык и Актау.

Это одни из основных моментов для дальнейшего развития области. Конечно, есть еще другие крупные объекты. Это строительство металлургического комбината возле поселка Курык. Сейчас проводим переговоры с инвесторами по выпуску полипропилена. Было поручение Президента о развитии IT-отрасли. Проектов очень много. Важна реализация.

- То есть, когда кончится нефть в Жанаозене, местные жители найдут работу на других проектах?

- Ну мы делаем это все параллельно. Нефть Жанаозена не на всю жизнь. И, конечно, основную ставку мы должны делать не на нефть.

- Я в разговорах с местными и не только слышу мнение, что мы должны жить как в Дубае...

- Дубай и по территории, и по численности разнится с Казахстаном. Себестоимость добычи нефти тоже несопоставимая. У нас себестоимость добычи нефти порой доходит за 50 долларов за баррель. В ОАЭ – в разы меньше.

- Это основная причина, почему мы не живем как в Дубае?

- Эти факторы тоже надо учитывать.

- Еще какие могут быть факторы?

- У нас унитарное государство. У нас общая казна, и оттуда все доходы, которые мы получаем из разных регионов, из разных отраслей экономики, распределяются по всем нуждам.

В последние годы вы видите, что выделяются огромные средства на инфраструктуру. Есть много государственных программ, и это требует очень больших средств. Наша страна по территории входит в первую десятку мира. Это накладывает определенную нагрузку на бюджет.

На сегодняшний день много что решилось. Вместе с тем вызовы очень большие стоят.

И это закономерно, потому что те вызовы, которые сегодня на повестке дня, о них даже и мысли не было 15-20 лет назад. Я вот общаюсь с населением, слышу: «вот как можно в XXI веке без дорог жить?». Хотя этих дорог испокон веков не было же.

Первый приоритет для Мангистау – это вода, питьевая вода. Это очень большой вопрос для нас.

- Когда решится вопрос с водой? Перед разговором с вами читал местные сайты. Пишут, что жители вынуждены стоять в очереди к водовозам из-за отключений. Нет воды для полива.

- Смотрите, сейчас область потребляет воду из водовода «Астрахань – Мангышлак». Это около 65 000 кубов.

Часть воды, это 40-45 000 кубов в сутки, мы получаем методом опреснения через МАЭК (энергокомбинат в Мангистау). Есть еще завод «Каспий», он дает в сутки около 20 000 кубов. И еще подземные источники воды в Бейнеуском, Мангистауском и других районах.

Но этой воды не хватает. Как для потребления жителями, так и для растениеводства и животноводства. Нам не хватает примерно 50-60 тысяч кубов в сутки в период с мая по сентябрь. Мощностей не хватает.

Сейчас мы готовим проект новой опреснительной установки на МАЭКе производительностью 24 000 кубов в сутки. Этот проект лично одобрен президентом. Это даст определенный импульс. Также планируем расширение опреснительного завода «Каспий», чтобы довести объем до 40 000 кубов в сутки. Строительство установки на 5 000 кубов в сутки в Тупкараганском районе.

Мы используем все возможности. Частники тоже вовлечены в этот процесс. К примеру, в Акшукуре бизнесмен собирается строить установку, которая будет выдавать 20 000 кубов в сутки.

Я хотел бы выразить огромную благодарность тем, кто вовлечен в процесс решения нашей водной проблемы.

- Итого, как и когда в Мангистауской области решится проблема с водой?

- Вопрос воды актуален. И Президент страны держит на контроле его. За время моей работы здесь Президент дважды посещал область с рабочим визитом и всегда в первую очередь поднимал вопрос воды. Я докладываю Президенту ежемесячно о выполнении его поручений. При непосредственной его поддержке выделяются огромные средства на решение вопросов водоснабжения.

У нас есть месторождение подземных вод Куюлус. Оттуда до МАЭКа водовод в 45 километров. Он был построен в восьмидесятые годы прошлого века. Сейчас там и морально, и физически все устарело. Износ очень большой. Подтекает, бывают технологические аварии. И его пропускная способность – 25 000 кубов в сутки.

Мы попросили президента поддержать проект по расширению данного водовода и строительству второй нитки. Президент дал прямое поручение. Выделяется 18 миллиардов тенге. И в этом году мы начинаем, в следующем году закончим. Тогда параметры изменятся, пропускная способность будет увеличена почти в два раза. 47 000 кубов в сутки можно будет прокачивать через этот водовод.

Следующий проект – это опреснительная установка на 24 000 кубов в сутки. На МАЭКе. Стоимость проекта – 28 миллиардов тенге. По нашим планам к концу следующего года мы должны ввести в эксплуатацию израильскую установку.

Также есть поручение президента по опреснительному заводу «Каспий».

Мы ежемесячно отчитываемся, как перед администрацией президента, так и перед правительством. С их стороны полное взаимопонимание, они поддерживают наши предложения.

Был разработан комплексный план развития Мангистауской области до 2025 года. В нем очень много мероприятий по обновлению инфраструктуры, по строительству новых объектов, по капитальному ремонту имеющихся объектов.

Я хотел бы сказать: нарекания со стороны жителей Актау и других населенных пунктов справедливы. Проблема решится, думаю, большей частью к 2025 году. Это объективная реальность.

Ранее единственным источником обеспечения водой был МАЭК. Мощности комбината были рассчитаны на определенное количество объектов. Но город разрастается. Прежняя инфраструктура уже не выдерживает нагрузку. Многие годы ничего не менялось.

Мы сейчас приняли решение по строительству модульных блочных котельных, которые смогут обеспечивать теплом несколько объектов. К примеру, одна котельная может обеспечить 5-10 домов. В прошлом году мы ввели пять модульных котельных... Это все дает возможность снять нагрузку с МАЭКа.

В прошлом году мы сняли 49 мегаватт нагрузки с МАЭКа. Работа будет продолжаться в этом году, планируем завершить четыре котельные.

Раньше, когда город был относительно меньшего масштаба и количество потребителей было меньше, тогда МАЭК справлялся. Инфраструктура была новая, и основные средства МАЭКа были новые. Была возможность бесперебойной подачи как воды, так и тепла.

А сейчас город разрастается, и не хватает мощностей для подачи тепла, воды, электроэнергии, газа. Нам приходится решать эти вопросы. Ставим даже насосы в высотных домах. Если раньше подача воды там выше шестого-седьмого этажа не осуществлялась, то теперь коллеги мои с коммунальных предприятий устанавливают непосредственно насосы в каждом доме, чтобы обеспечивать подачу.

Это вопрос ежедневного характера, но имеет стратегическое значение. В прошлом году мы провели газопровод для модульных котельных. Средства были выделены «КазМунайГазом». Нефтяники выступили спонсором. Местные предприниматели тоже оказывают поддержку.

- О проблемах инфраструктуры. В Актау, судя по новым микрорайонам, строительный бум. Разве не все эти новостройки дают нагрузку? Когда чиновники давали разрешения, нельзя было просчитать последствия для инфраструктуры сразу, чтобы сейчас не выделять экстренно миллиарды? Почему так?

- Ну этот вопрос на самом деле риторический. Определенную нагрузку коммунальные предприятия, конечно, несут.

Мы не будем говорить, что в этом виновен конкретно какой-то человек. Были упущения, были недоработки.

Ввод жилья. В позапрошлом году более 1 миллиона 200 тысяч квадратных метров было сдано в эксплуатацию.

В этом году по сравнению с прошлым годом мы сдали меньшее количество, меньшую площадь. И да, мы к этому сознательно подошли.

К сожалению, в Актау есть дома, которые сданы, но еще не подключены к коммунальным услугам. Они не могут потреблять коммунальные услуги, нет возможности. По газу, по воде, по электричеству.

И Актау сейчас испытывает определенную нагрузку по обеспечению газом. А это является сдерживающим фактором для предпринимательства. Имеющиеся три нитки газопровода «Жанаозен – Актау» не позволяют обеспечить достаточным количеством газа всех потребителей. В этой связи был поставлен вопрос, и с поддержкой правительства в прошлом году был проведен капитальный ремонт этих трех ниток.

Уже в этом году начинается строительство четвертой нитки газопровода «Жанаозен – Актау».

Это даст возможность обеспечить дополнительный объем и повысить надежность обеспечения газом всех потребителей. Будь то юридические лица или жилые дома. Всех мы сможем обеспечить.

Также QazaqGaz проделывает огромную работу, имеющую стратегическое значение для Мангистауской области. Строится вторая нитка газопровода «Бейнеу – Жанаозен». Этот газопровод в однониточном исполнении был построен в семидесятых годах прошлого века. И с того момента кардинального ремонта там не производилось.

Работы по строительству второй нитки газопровода «Жанаозен – Бейнеу» начались. И глава QazaqGaz пообещал, что к осени этого года они уже запустят все в эксплуатацию. Сейчас работа идет огромными темпами. Это тоже повысит как надежность поставки газа, так и стратегическую безопасность.

Все эти мероприятия дадут возможность нам урегулировать вопросы поставки газа. Вместе с новыми котельными и теплоузлами это даст возможность как-то снять вопросы обеспечения теплом и газом населения Актау, Мунайлинского, Каракиянского районов.

Еще один проект можно назвать. Я говорил, что водообеспечение идет по водоводу «Астрахань – Мангышлак». На месторождении Каражанбас технологические процессы предполагают закачку пара. Для этого нужна вода. Они брали ее из этого самого водовода. «КазМунайГаз» построил для себя установку по подготовке подземной воды. И это позволило 17 тысяч кубов высвободить. 10 из них отправят на нужды области.

- Сейчас активная стройка в Актау остановлена?

- Темп строительства снижен. Мы считаем, что это не даст такого отрицательного эффекта.

- Предприниматели не жалуются?

- Нет. Сейчас уже строительный бум идет на спад. Спрос снижается, рынок уже насытился.

Я думаю, такого особого отрицательного влияния не будет.

- Вы сейчас много говорили о выделяемых деньгах для региона. Столько-то миллиардов отсюда, столько-то миллиардов оттуда. Крупные бизнесмены к вам приходят на помощь. Насколько важен в таких случаях политический вес акима и особенности региона? Нет ли такого, что ваши коллеги из других областей недополучают средства?

- Нет. Я так не считаю. Есть порядок и правила распределения средств, как из республиканского бюджета, так и из резервов правительства. Премьер-министр Алихан Смаилов поддерживает всех.

Я считаю, что мы ни в каком списке не обозначены, ни на каком особом счету нас нет. Мы же видим, как другим областям выделяются средства по необходимости. Как из резерва, так и из республиканского бюджета. Мы не видим, что мы обделены или, наоборот, в каком-то приоритетном списке...

У нас с отраслевыми министерствами, как и со всем правительством, достаточно хорошие связи. Премьер-министр сам звонит, интересуется и поддерживает нас.

Например, была поддержана программа по обновлению инфраструктуры Актау. С момента строительства нижние микрорайоны не обновлялись. Это очень большая головная боль. Почему актаусцы жалуются на желтую или оранжевую воду? Часто происходят порывы сетей, и при ремонте застоявшаяся ржавчина проходит через краны горожан. Там уже морально и физически изношенные объекты. И в этой связи была принята программа при поддержке министерства и непосредственно премьер-министра Смаилова о реконструкции инженерных сетей. Актау мы условно разделили на пять частей... К 2026 году мы планируем поменять все теплосети, водоводы, канализационные сети и другие инфраструктурные объекты, которые уже выработали свой ресурс.

- То есть в Актау скоро станут копать?

- Уже начинаем. Конечно, это принесет определенные неудобства, но мы проводим разъяснения среди жителей, что это надо сделать. Когда мы это сделаем, это будет уже совсем другое качество коммунальных услуг.

- Главное, чтобы дороги стелили после раскопок, а не до.

- Конечно.

- Недавно областной ГАСК выкладывал видео с незаконными строительными объектами. 46 объектов. Не много ли для Актау?

Много. Конечно, есть нарушения разного рода. Есть несоблюдение требований закона о строительной и архитектурной деятельности. Несоблюдение требований других законов и нормативных актов.

К сожалению, при мониторинге это устанавливается. По всем объектам мы проведем определенную работу.

Есть участки, которые используются не по назначению. Например, очень много нареканий, когда взяли участки для организации автостоянок или для строительства коммерческих объектов, но там были построены дома. К сожалению, есть грубейшие нарушения технологий при строительстве домов. Мы даже не говорим о нежилых помещениях. Но дома - это чувствительный вопрос. Потому что без документации, без разрешения строятся многоэтажки.

Завтра, не дай бог, какой-то несчастный случай. Кто будет отвечать?

- На видео, которое опубликовал ГАСК, некоторые высотки уже практически достроены – осталось облицевать и вставить окна. Почему так поздно ГАСК объявляет об их незаконности? Почему акимат Актау так поздно реагирует или, может быть, вообще не реагирует?

- Реагирует. К сожалению, были допущены вот эти недоработки. Сейчас мы стараемся выпрямить ситуацию, но при этом есть объективные препятствия. Многие дома, которых строятся без разрешений и с нарушениями, – большинство квартир там уже распределены. Есть дольщики.

Почти ежедневно перед областным акиматом, перед городским акиматом собираются дольщики. Те люди, кто вложил свои средства. Порой застройщики и учредители этих фирм сами организовывают такие марши. Они говорят: «Вот я готов закончить этот дом, но акимат препятствует реализации моих идей и вам не позволяет получить свою квартиру».

А как мы можем разрешить им, когда с нарушением идет строительство? Кто возьмет на себя ответственность?

- Почему застройщики не боятся закона?

- А вот это другой вопрос. Этот метод использовался даже в трудовых спорах.

Мы видим, когда не хватает объема или когда надо получить что-то... Мы узнаем, что работодатели сами подталкивают коллективы.

Они говорят подчиненным: «Давайте идите в акимат, там надо организовать забастовку, тогда власть пойдет навстречу и даст определенный объем». Тот же метод здесь хотят применить. Типа «мы вложили свои средства. И теперь вот акимат плохой. Он не разрешает нам реализовать эти проекты». Такие методы тоже используют. К сожалению.

- Их можно отнести к тем провокаторам, про которых говорил президент?

- Каждый руководствуется своими принципами. Понимаю, что некоторым бизнесменам надо «закрыть» этот объект, закончить и распрощаться. Но есть некоторые недобросовестные, если мягко сказать, которые мало уделяют внимания качеству и другим требованиям.

- Это местные бизнесмены?

- Здесь чужих нет.

- Президент во время своего визита в Актау говорил о развитии туризма. Какова сейчас доля доходов в бюджет от туризма? По сравнению с нефтянкой.

- Туризм пока не перевесил доходы от нефтянки или других отраслей. Но тем не менее из года в год мы видим положительную динамику. Например, в прошлом году первый чартер был из России. Вчера мы разговаривали с топ-менеджером крупного местного гостиничного комплекса. Он говорит, уже каждую неделю чартерами прибывают сюда. Каждый день из соседних стран.

У нас безвизовый режим с Ираном, и недавно был первый чартер оттуда. Есть чартеры из многих городов Российской Федерации.

Да, инфраструктура, наверное, на сегодняшний день не совсем отвечает тем запросам, которые могли бы быть.

Желающих приехать очень много. Мы считаем, что разного уровня объекты должны быть здесь, например, очень пристальное внимание обращаем на то, чтобы строились объекты такого уровня, как Rixos (пятизвездочный туристический комплекс). Аналогичные комплексы ниже классом имеются и в Актау, в прибрежной зоне, в так называемой зоне теплого пляжа. Есть определенные планы. Идет стройка некоторых отелей, в том числе и казахстанскими бизнесменами. Конечно, обстановка вносит корректировки в их планы, но мы считаем, что это очень перспективный бизнес и он даст толчок развитию области.

Например, в районе Теплого пляжа есть вода, которую можно применять для бальнеологических целей (примечание: сущность бальнеологического туризма состоит в употреблении минеральной воды и оздоровительных процедурах, которые осуществляются под медицинским контролем).

Местный бизнесмен сейчас строит санаторий. И, по имеющейся у нас информации, у него есть соглашение с одним из курортов Европы. Они достигли договоренности, что 20 лет они будут управлять этим комплексом.

Я думаю, где 20 лет, там и дальше, наверное, будут иметь намерение развивать это. И, по заверению специалистов, минимум в Актау необходимо строить где-то пять-шесть подобного рода комплексов, как бальнеологического назначения, так и для отдыха.

Бизнесмены отправили на экспертизу состав нашей воды. И сюда специалисты приезжали, говорили, что это уникальная вода. Если говорить их словами, в мире только в пяти местах имеется такого состава вода.

Считаем, что это все тоже даст свою определенную лепту в развитие туристической отрасли. У нас очень много прекрасных мест.

- В Бозжыре гостиницы не будет?

- Пока таких планов нет. Хотя я считаю, что эта гостиница должна была быть. Я считаю, что те люди, которые препятствовали строительству данной гостиницы, они не полностью были осведомлены, не полностью изучили данные. Я считаю, если была бы построена эта гостиница, она бы упорядочила много вопросов. Сколько дорог на Бозжыру сейчас? Каждый как хочет ездит туда.

А так мы упорядочили бы, построили бы общую дорогу, и все по одному маршруту посещали этот объект.

- Еще одна проблема: СМИ и блогеры говорят, что Каспий уходит и может повторить судьбу Аральского моря. А это ставит под угрозу все планы по развитию туризма.

Это определенные вызовы. Но мы с учетом этих вызовов должны двигаться. То, что вода уходит, это и на водообеспечение региона влияет. Но мы смотрим мировой опыт, что мы можем сделать. И по информации специалистов, это имеет циклический характер.

Такое положение дел было в 1974 году. Такой уровень Каспия. Старожилы отмечают, что в 90-е годы в нижних микрорайонах подвалы были затоплены морской водой. Тогда приходилось еще загораживаться от морской воды.

- То есть, условно, через 10 лет Каспий вернется?

- Не знаю.

- Какое у вас любимое место отдыха тут?

- Я часто прогуливаюсь по набережной, по городу.

- Где?

- Ну просто по набережной. У нас прекрасная набережная.

- Она достаточно большая...

- От 15-го микрорайона до начала Скальной тропы.

- Вы прямо всю набережную проходите. Это километров семь. Каждый день?

- Нет. Временами. Работы достаточно.

- Новый и Старый Казахстан. Что изменилось для Мангистау? Какие изменения, которые раньше было сложно представить, происходят теперь?

- Люди, наверное, хотели больше открытости, больше участвовать в принимаемых решениях. Наверное, это главное изменение. Это позиция нашего президента. Касым-Жомарт Кемелевич постоянно говорит о развитии гражданского общества и подотчетности местных исполнительных органов. Чтобы население знало, какие решения и зачем принимаются.

Ожидания очень большие. Но при этом мы должны понимать, что Новый Казахстан должны строить мы сами. Никто же со стороны не придет и за нас не сделает.

- Какое будущее у Мангистауской области?

- Потенциал у Мангистауской области огромный. Я верю, что динамичное развитие с учетом реализации всех государственных программ и главных желаний населения даст свой положительный результат.

Наш край уникальный. Мы географически находимся вдали от центра.

И это, с одной стороны, наше преимущество. Я не скажу, что мы отделены были. Но здесь сохранились традиции, обычаи народа в большей степени. Это и ментальность. Это тяготение к тем ценностям, которыми руководствовались наши предки. Глобализация, конечно, присутствует и тоже оказывает свое влияние.

Я думаю, нормально все будет.

- Каждого акима помнят по определенным вещам. Кого-то – по Актау-сити, кого-то – по набережной. У вас есть какой-либо проект, который вы хотели бы оставить тут после себя?

- Когда, изучив состояние дел в области, мы с коллегами обсуждали вопросы, я высказал мнение, что необходимо обратить внимание на инфраструктуру. Заменить те же водоводы, канализационные трубы, теплосети и так далее.

Тогда мне один из коллег сказал: «Нурлан Аскарович, вас же не запомнят. Деньги «зароете» в землю. Постройте какое-нибудь здание, о котором можно будет сказать: «Ногаев это построил». Я ответил: «Мне это не надо».

Я хочу сделать все от меня зависящее, чтобы область получила такое развитие, которого она заслуживает. Если мы реализуем проект замены инфраструктуры, обеспечим водой регион, я думаю, этого будет достаточно, для того чтобы сказать: «Я смог сделать все, что от меня зависит».

- Условно, когда в 2025 -2026 году это все, дай бог, заменится, сделается, вы выдохнете?

- Да. И буду горд, что имею отношение к этим делам. Или имел. Кто знает, кто где будет к этому времени.

- В Википедии значится, что вы работали электромонтером в Кандыагаше (Актюбинская область). Потом пропущено несколько лет, и вы уже в Москве, работаете экспертом по продаже нефтепродуктов. Как вы оказались там?

- У меня стандартная биография для парней тех лет, наверное. В 1984 году я окончил школу. После хотел поступить в Алма-Атинский институт инженеров железнодорожного транспорта. Отец мой покойный был железнодорожником. И две сестры были железнодорожниками. Я родом со станции Кандыагаш. У меня прямая дорога на железную дорогу была.

Хотел поступить, но не прошел медкомиссию по состоянию здоровья. При этом школу я окончил достаточно хорошо. Мой одноклассник поступал в Актюбинский медицинский институт, и он предложил попробовать силы там.

Пошел туда, сдал все четыре экзамена, но не прошел по конкурсу. Потом мне сказали, что можно попасть в Чимкентский стоматологический техникум. Но там прием документов закончился, как раз за день до моего визита. Если бы не закончился, может, я стал бы зубным техником или кем-то другим (смеется). Но это судьба.

Вернулся в родной аул. Устроился на работу электромонтером, год отработал. Потом в 1985 году был призван в армию. Два года отслужил в Семипалатинской области.

Вот это тот самый «пробел» в Википедии, где я «пропадал» все это время: год работы, два года армии.

Во время службы дали мне отпуск – 10 дней – съездить домой. Я приехал, и дома отец спрашивает, что будешь делать, когда вернешься из армии. А в это время только набирала оборот разработка Жанажольского месторождения.

Я говорю: «Приеду, поступлю на нефтяной факультет Казахского политехнического института». И мне тогда покойный зять говорит: «Слушай, что ты в Алматы будешь ехать. Это далеко. Тут рядом Москва стоит». В Москву из Актобе можно было доехать за 36 часов. А в Алматы – где-то за 50 часов. Я ему говорю: «Я же окончил казахскую школу. Как это я буду учиться на русском?». Он отвечает: «Да нет, у них есть подготовительные курсы для тех, кто демобилизовался из армии, и для работающей молодежи».

Приехал в часть и, неся караульную службу, написал письмо в приемную комиссию Московского института нефтехимической и газовой промышленности имени Губкина.

Представляете, приемная комиссия ответила солдату где-то там в закоулке.

Они же могли потерять мое письмо или не обратить внимания. Это большое везение в моей жизни. Всевышний так распорядился, что пришел ответ.

Были подготовительные курсы в нескольких городах. Самой ближайшей локацией был Оренбург.

И после армии я поехал туда. Девять месяцев отучился. Выпускные экзамены этого курса являлись вступительными в нефтяной институт. Вот так я поступил. Потом отучился пять лет. После этого работал некоторое время в Москве. Больше двух лет.

- То есть развал СССР вы застали в Москве?

- Дома застал, а потом поехал в Москву и увидел баррикады, обстрел Белого дома.

После института и развала Союза получилось, что некуда было ехать.

В это время развивалось предпринимательство. Друзья сказали, давай поработаем. Я у них поработал. Потом женился. По семейным обстоятельствам приехал домой. Дома работы нет. И опять же ребята говорят: «Ты можешь найти работу в Алматы». Поехал туда. К сожалению, их предложение потеряло актуальность еще до того, как я доехал до Алматы.

Я остался нигде. Своего дома нет, работы нет. Мы с женой снимаем квартиру. Попалось объявление. И пошел со своим дипломом в «КазахТуркМунай».

Генеральным директором тогда был Измухамбетов Бактыкожа Салахатдинович. Он принял меня на работу специалистом – инженером по добыче нефти. И там я проработал почти 10 лет.

- И дошли до должности генерального директора?

- Да, последние три года там я работал генеральным директором.

- Потом работа в «КазМунайГазе». Нефтяники неплохо зарабатывают. Но вы переходите на работу в госслужбу: Минэнерго и далее акимат Западно-Казахстанской области. Зачем бросать нефтянку?

- Я с марта 1996 года работал с Бактыкожой Салахатдиновичем. И когда его назначили акимом Западно-Казахстанской области, я был директором департамента министерства энергетики. Он мне предложил поработать заместителем акима области. Это было новое для меня.

Зная его профессионализм, компетентность, отношение к людям... Он человек широкой души, всегда стремится помочь людям. И когда он пригласил меня, я принял предложение. И вот так я стал государственным служащим (улыбается).

- Получается, здесь в первую очередь сыграл роль именно Измухамбетов?

- Да.

- После вы стали акимом Западно-Казахстанской области. Потом Атырауской. Сейчас возглавляете Мангистаускую. Осталась родная Актюбинская область, и тогда у вас будет опыт во всех западных регионах.

- Я об этом не думаю.

- У вас бы перерыв в акимстве, когда вы работали в правительстве министром энергетики. Что легче – быть акимом или министром?

- А у каждой работы есть свои особенности, и нельзя проводить такую прямую параллель.

- Где вы чуть меньше нервничали?

- Нагрузка, моральная нагрузка, ответственность и там, и там одинаковые. Я не стал бы делить должность министра, должность акима.

Особенность в том, что министром ты отвечаешь за конкретную отрасль. А акимом – за все процессы, происходящие в области. Даже есть такая поговорка: «от рождения до погребения». Во все вопросы ты вовлечен.

- Ну вам, как нефтянику, не проще ли работать только по своему профилю, в своей отрасли, чем отвечать за все процессы в регионе? Доводилось наблюдать за одним из ваших предшественников. И по нему было видно разницу: когда он посещал условные теплицы или какой-нибудь нефтяной объект. На последнем у него сразу загорались глаза.

- Я не выбирал. Не я сам назначался. Руководство назначало по каким-то критериям, каким-то соображениям.

Но, работая на всех должностях, которые мне судьба определила, я везде выбирал в первую очередь что-то новое. Я знакомился с людьми, находил новых друзей, соратников, интересных личностей. Очень многое узнал.

У работы акимом есть преимущество: ты видишь мир вокруг, посещаешь населенные пункты региона, столько нового для себя открываешь. Вот только в этом, наверное, отличия...

Но и там, и здесь работать интересно. А ответственность – она одинаковая.

Текст: Олжас Мурзагалиев

Фото и видео: Экспедиция +362/Ерлан Джумаев и Ержан Инирбаев